Когда при мне превозносят богача Ротшильда, который из громадных своих доходов уделяет целые тысячи на воспитание детей, на лечение больных, на призрение старых — я хвалю и умиляюсь.
When the deeds of the baron Rothschild are extoled - who, from his enormous earnings, spends thousands on education, and on care for the sick and elderly - I praise him and am moved.
Но, и хваля и умиляясь, не могу я не вспомнить об одном убогом крестьянском семействе, принявшем сироту-племянницу в свой разоренный домишко.
But amidst my praise and admiration, I'm unable to forget that one wretched peasant family, that has taken an orphan niece into their poverty-riddled home.
— Возьмем мы Катьку, — говорила баба, — последние наши гроши на нее пойдут, — не на что будет соли добыть, похлебку посолить…
- If we take in Katka, - the old woman said - our last kopeks will be spent on her - we will have no money with which to buy salt, to salt our soup...
— А мы ее… и не соленую, — ответил мужик, ее муж.
- So we will eat it... unsalted, - replied the old man, her husband.
Далеко Ротшильду до этого мужика!
Oh, how little are Rothschild's deeds compared to those of this old man!