Дома до звезд, а небо ниже,
Homes reach the stars, the sky's below,
Земля в чаду ему близка.
The land in smoke to it is near.
В большом и радостном Париже
Inside the big and happy Paris
Все та же тайная тоска.
Remains the secretive despair.
Шумны вечерние бульвары,
The evening boulevards are noisy,
Последний луч зари угас.
Gone are the sundown's final rays,
Везде, везде всё пары, пары,
And there are couples everywhere
Дрожанье губ и дерзость глаз.
Trembling of lips, daring of eyes.
Я здесь одна. К стволу каштана
I'm here alone. To trunk of chestnut
Прильнуть так сладко голове!
It is so nice one's head to lean!
И в сердце плачет стих Ростана
And like in the abandoned Moscow
Как там, в покинутой Москве.
In heart weep verses of Rostand.
Париж в ночи мне чужд и жалок,
Paris at night is sad and alien,
Дороже сердцу прежний бред!
Dear to the heart is madness gone!
Иду домой, там грусть фиалок
I'm going home, there's vial of sorrow
И чей-то ласковый портрет.
And tender portrait of someone.
Там чей-то взор печально-братский.
There's someone's glance, sad and fraternal.
Там нежный профиль на стене.
There's tender profile on the wall.
Rostand и мученик Рейдтский
Rostand and the Reichstadtian martyr
И Сара — все придут во сне!
And Sara - in sleep come they all!
В большом и радостном Париже
Within the big and happy Paris
Мне снятся травы, облака,
I dream of grass, of clouds and rain
И дальше смех, и тени ближе,
And laughter far, and shadow near,
И боль как прежде глубока.
And deep just like before is pain.