Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
I returned to my city, that’s making me cry.
До прожилок, до детских припухлых желез.
I have known it since tears in the children’s red eyes.
Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
You returned to this place, you must swallow then fast
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,
The fish oil of the Léningrad1 waterfront lamps;
Узнавай же скорее декабрьский денек,
You must learn before long the December day’s mar,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.
Where a yolk is combined with the ominous tar.
Петербург! я еще не хочу умирать!
Petersbúrg! I’m not ready to lay down my life!
У тебя телефонов моих номера.
You still have all my telephone numbers on file.
Петербург! У меня еще есть адреса,
Petersbúrg! I still have the addresses by which
По которым найду мертвецов голоса.
I’ll be able to find the deceased persons’ speech.
Я на лестнице черной живу, и в висок
I now live on black stairs, and my temple is hit
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,
By a doorbell that someone has torn out with meat.2
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
All night long I will wait for my precious guests,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
While I’m moving my shackles, the entry door chains.