Translation of the song Дума artist Mikhail Lermontov

Печально я гляжу на наше поколенье!

I gaze in sorrow upon our generation!

Его грядущее — иль пусто, иль темно,

Its future is either dark or empty,

Меж тем, под бременем познанья и сомненья,

And under a burden of knowledge and doubt,

В бездействии состарится оно.

It will grow old, having accomplished nothing.

Богаты мы, едва из колыбели,

We are aware, straight from our cribs,

Ошибками отцов и поздним их умом,

Of our forefather's mistakes and late maturity;

И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,

And thus our lives are tedious, like a path with no goal,

Как пир на празднике чужом.

Like a feast at a foreign celebration.

К добру и злу постыдно равнодушны,

For shame! We are indifferent to both good and evil,

В начале поприща мы вянем без борьбы;

And fade without a battle at the start of our careers;

Перед опасностью позорно малодушны

We are dishonorable cowards in the face of danger,

И перед властию — презренные рабы.

And despicable slaves before authority.

Так тощий плод, до времени созрелый,

We are like a non-ripe fruit,

Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,

(That orphaned stranger hanging amongst flowers)

Висит между цветов, пришлец осиротелый,

Which brings no joy to our eyes or mouths,

И час их красоты — его паденья час!

And falls when the flowers bloom!

Мы иссушили ум наукою бесплодной,

Fruitless science has dried our minds,

Тая завистливо от ближних и друзей

And we jealously guard from friends and family

Надежды лучшие и голос благородный

Our best hopes and noble voice,

Неверием осмеянных страстей.

For our passions have been ridiculed.

Едва касались мы до чаши наслажденья,

We have barely touched the cup of pleasure,

Но юных сил мы тем не сберегли;

And yet we managed to waste our youthful strength;

Из каждой радости, бояся пресыщенья,

From every joy, afraid of being full,

Мы лучший сок навеки извлекли.

We drank once, and that was enough.

Мечты поэзии, создания искусства

The dreams of poetry and works of art

Восторгом сладостным наш ум не шевелят;

Do not instill in us delightful awe;

Мы жадно бережём в груди остаток чувства —

We greedily cherish what feeling remains in our heart,

Зарытый скупостью и бесполезный клад.

For it is a useless treasure, buried by miserliness.

И ненавидим мы, и любим мы случайно,

By chance we love and hate,

Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,

Giving nothing to either anger or love,

И царствует в душе какой-то холод тайный,

And a strange chill remains in our souls

Когда огонь кипит в крови.

Even while our blood boils.

И предков скучны нам роскошные забавы,

We are bored by the opulent amusements of our forefathers,

Их добросовестный, ребяческий разврат;

By their honest and lighthearted debauchery;

И к гробу мы спешим без счастья и без славы,

And even to our graves we hurry without joy or glory,

Глядя насмешливо назад.

But look back with derision.

Толпой угрюмою и скоро позабытой

As part of a sombre and soon forgotten crowd

Над миром мы пройдем без шума и следа,

We will quietly pass over the world, leaving nary a trace,

Не бросивши векам ни мысли плодовитой,

Nor a fruitful thought for eternity to ponder over,

Ни гением начатого труда.

Nor the genius of some starter work.

И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,

And a descendant, with the strictness of both judge and jury,

Потомок оскорбит презрительным стихом,

Will derisively speak of our remains.

Насмешкой горькою обманутого сына

He will know only the bitter scorn of a son

Над промотавшимся отцом.

Whose father wasted a life in vain.